Филлип

 

    Ирина валялась в постели. Вставать не хотелось, настроения не было. На улице было холодно и морозно. Ее поиски работы не увенчались пока успехом. Деньги заканчивались, а перспектив никаких. Ее мрачные мысли прервал телефонный звонок.

-Привет подруга! Хандришь? Работу нашла?- подруга, сыпала вопросами, не давая даже вставить словечко.

- Ну, есть немного.… Нет, не нашла.

- Ну, тогда, пиши адрес. Там  нужна сиделка для мальчика - инвалида 10 лет. Правда, опекунша, его бабка, мегера, но платить обещают хорошо. Зовут бабулю Зоя Францевна  - весело хохотнула подружка и отключилась.

- Да справлюсь как нибудь, - пробормотала Ирина в затихшую трубку телефона.

      Быстро приведя себя в порядок, и наскоро перекусив, Ирина поехала по адресу. Дом

 был старый, парадная дверь была массивная и тяжелая. С трудом открыв ее, Ирина попала в просторный холл с широкой лестницей. Резные железные перила придавала лестнице величественный вид. Поднявшись на второй этаж, где располагалась нужная квартира, Ирина не смело коротко позвонила. Дверь тут же распахнулась, как будто ее уже ждали. На пороге стояла высокая статная дама, одетая в длинное черное платье. Воротничок стойка, был, наглухо застегнут под самое горло. Седые волосы были зачесаны назад и на затылке собраны в тугой пучок, на носу чудом держалось старинное пенсне, а в руке дама держала длиннющий мундштук с дымящейся сигаретой.

- Вы ко мне?- спросила дама неожиданно грубым голосом.

Ирина вздрогнула от неожиданности и кивнула головой. Жестом дама пригласила войти.

- Тапочки под вешалкой,- прогремела дама и поплыла в комнату.

 Комната была большая, и в ней все дышало стариной. Кожаное кресло качалка, большой дубовый обеденный стол, на стенах старые фотографии.

Усевшись в кресло, дама внимательно посмотрела на Ирину.

- Нуссс, я Вас слушаю…

- Вам нужна сиделка, - не смело спросила Ирина.

Дама, взмахнув рукой, остановила ее.

- Вы любите детей? – и, не дожидаясь ответа, сказала – да нужна. Сева попал в аварию с родителями, они погибли. Я опекун, но мне тяжело за ним ухаживать, возить к докторам и все такое. Мальчик не ходит и не разговаривает. Куда только не возила его и кому только не показывала. Все пока без толку. Справитесь?

- Я постараюсь.

- Ну, вот с завтрашнего дня и приступайте. Ключи возьмите на тумбочке в прихожей.

На следующий день Ирина поехала знакомиться с Севой. У мальчика была своя комната с большим окном. Окно выходило во двор и вид, из окна был мрачный: пустой двор, окруженный со всех сторон  стенами  соседних домов. Скукота и серость.

Мальчик оказался худеньким, с бледным лицом, длинными тонкими  пальцами он нервно теребил край пледа.

- Вы будете, третья уже сиделка, предыдущие выдерживали не больше недели.

Вздрогнув от неожиданности, Ирина обернулась. Она не слышала, как Зоя Францевна вошла в комнату.

- Расписание занятий и посещений врача и массажиста на столе. Если Вам что - то будет нужно, я у себя.  И она так же тихо удалилась.

-Ну, давай знакомится,- Ирина присела перед инвалидным креслом.

Глаза мальчика с интересом рассматривали Ирину. Было видно, что она ему нравится.

И вот, дни потекли своим чередом. Молодая женщина и мальчик довольно быстро подружились. Бабушка не мешала их общению, казалось, что ее не интересует совсем, чем они занимаются. Но Ирина постоянно ощущала на себе ее пристальный внимательный взгляд. Посещения врачей, массаж, прогулки на воздухе, занимали большую часть времени. Поговорив с Зоей Федоровной, Ирина решила переехать к ним. Квартира была большая и, места хватало, да и так было удобней, находится рядом с Севой.  Холодными зимними вечерами, Ирина с Севой развлекались чтением книг или просмотром телевизора, но и эти маленькие радости, им были доступны крайне редко. За день они так уставали, что к вечеру хватало сил, только на то, чтобы поужинать и лечь спать. 

И вот наступила долгожданная весна. Посещения массажиста и врача, стали реже. Да и толку особого от них не было. На последнем приеме, врач порекомендовал вывезти Севу куда-нибудь в деревню на все лето, на воздух, и желательно подальше от города.

Раз надо, то надо уезжать. Так как жизнь Ирины была связанна с городом, далеко уехать она не решалась. Поиски жилья с Зоей Францевной  в пригороде, пока не давали результатов. То сдаваемые дома находились близко от городских свалок, и конечно им не могло понравиться, что  неподалеку горели городские свалки, или соседские заборы прижимались прямо к окнам домов, которые им предлагали. Но подумать о том, чтобы уехать дальше, чем ходит городская маршрутка, Ирина просто боялся. И тут оказалось, что у Зои Францевны, есть родственники в дальней глухомани, где - то  на севере.  Они жили в большом селе, растянутом между холмами и рекой. 

 Сборы были не долгие, и вот поезд мчит уже Ирину и Севу на север. На маленькой станции, где поезд стоял всего минуту, их ожидала подвода, запряженная гнедой лошадкой. Возница, оказался маленьким, сухоньким дедом. Но при этом очень живым. Погрузив на подводу пожитки и усевшись поудобней в пахучем сене, подвода, скрепя колесами, двинулась в путь. Ехали они до деревни долго. Даже успели подремать.

Вскоре вдали показалась маленькая деревушка в тридцать дворов.  В ней уже почти не осталось жителей. Кто умер, кто состарился и уехал к детям, кто поменял местожительство на более удобное, поближе к благам цивилизации.  И вот, наконец – то подвода остановилась около маленького, аккуратненького домика. Домик находился на самой окраине, с огородом, уходящим в лес, который был непролазен и густ, настоящий бурелом,  с отличным сенным сараем, с конюшней и курятником. Голубые ставенки на окнах, из открытых окон вкусно тянуло пирогами, кружевные шторки слегка колыхались от ветра.  В палисаднике цвели разноцветные цветы. Около крыльца стояла будка. Около нее лежала собака, похожая на героя мультфильма, такая же черная и осунувшаяся, с седыми проплешинами. Она вяло шевельнула хвостом, в знак приветствия и, широко зевнув, полезла в будку. Все дышало уютом и спокойствием.

- Мать,- принимай гостей.

И дед стал выгружать вещи. На пороге появилась старушка, точная копия возницы: маленькая сухонькая и, от нее так и веяло теплом и добротой.

- Батюшки, да что ж ты старый так долго? Уморил чать, гостей! Давайте в хату, у меня пироги поспели. Можете меня бабой Маней звать, а моего старого Никитич зовут все.

Поселили их в чистенькой, уютной комнатушке. Две железные кровати с высокими спинками, гора подушек разной величины от большой до маленькой подушечки – думочки, старенький ковер с изображением оленя на стене и домотканые половички около кроватей. Ирина и Сева стали обживаться, привыкать, что в окна видны небо и трава, вокруг тишина и вкусный воздух, а облака идут настолько низко, что хочется пригнуть голову. Из всех благ цивилизации был только старенький приемник и маленький черно-белый телевизор. А о мобильной связи тут и не слышали. В деревушке не было мобильной связи, нигде и никакой.

  Стояли теплые солнечные деньки. Но однажды пошел сильный дождь. Сверкала молния, а вслед за ней словно в продолжение гремел гром. Ливень был такой, что буквально в метре от себя невозможно было разглядеть предмет. Потоки воды помчались по улице, угрожающе застучали по крыше. В открытое окно ворвался ветер вместе с каплями дождя. Ирина подбежала к окну и закрыла его створки. В это мгновение громыхнуло так, что содрогнулись стекла. Такого дождя не Ирина, и тем более Сева, еще не видели. Было очень страшно. Не привязанная гнедая лошадка, убежала, испугавшись раскатов грома, в луга, в пойму реки. Когда дождь кончился, дед Никитич,  вздохнув, пошел искать лошадку. Сева жестами дал знать Ирине, что он тоже бы хотел пойти на поиски. С трудом, из-за раскисшей после дождя дороги, добравшись до вершины одного из холмов, перед ними открылся чудесный вид.

Внизу лежало все село, Прямо под нами, в зеленых лугах, вся залитая лучами заходящего солнца, сверкала серебряная лента речонки. Речонка точно баловалась и наделала в лугах выкрутасы и загогулинки. Порою она, то бросалась внезапно в сторону, описывала крутую дугу и вся зарывалась в кудрявые поросли лозняка. То осторожно кралась, незримая, под отвесным глинистым берегом и, вдруг, снова выбегала в луга, прямая, как солнечный луч, вся сверкающая, смеющаяся и лукавая. Налево луга замыкались холмом, над которым сверкал золотой крест сельской церкви. Направо — весь северо-западный угол был заслонен лесом темным, угрюмым и полным тайны, и еще болото, заросшее громадною ольхою, непроходимая топь, населенная комарами, способными выпить в одну ночь всю кровь человека. Это непролазные дебри с мшистыми кочками, с тяжелым запахом гниющих деревьев, с жирными пятнами на воде, с камышами выше человеческого роста, которые режут ваши руки, как бритва.

А еще бескрайние луга, где паслось небольшое местное разномастное стадо, вперемешку и коровы и лошади, отдельно от стада держался старый мерин Филлип, серый в яблоках и длинным хвостом и гривой. Все они были под присмотром Лехи пастуха. 

Леха был похож на горбатого из-за старого ватника, который стоял на спине колом. В кармане у него всегда булькает самогон, основное деревенское пойло. Трезвым его еще никто не видел. Он был большой и добрый.

  Дальше Ирина не смогла протащить инвалидное кресло. На колеса налипли огромные комья грязи, коляска встала как вкопанная. Сева с интересом разглядывал пасшихся животных. Больше всего его заинтересовал почему-то Филлип. Да и мерин, словно почувствовал заинтересованность Севы к нему. Между мальчиком инвалидом и старым конем, возникло какое – то притяжение, которое со временем переросла в большую дружбу.

  Вернувшись домой, с помощью Лехи и деда Никитича, Ирина с восторгом стала рассказывать бабке Мане об их с Севой прогулке.

- Ну, так вы сходите на конюшню, раз Севе Филлип понравился. Он смирный у нас, - посоветовала баба Маня.

На следующий день Ирина с Севой так и сделала.

С того дня Сева и Ирина стали частыми гостями на конюшне. У Севы для Филлипа всегда было припасено лакомство: кусочек сахара и корочка черного хлеба с солью. Филлип очень аккуратно брал мягкими губами лакомство с руки мальчика, фыркая от удовольствия и мотал мордой, как будто благодарил. Сева щурился и улыбался. Он готов был жить на конюшне, только чтобы находится все время рядом с конем. Пастух Леха давал ему в руки кнут и катил кресло, а Сева гордо держал инструмент пастуха и мычал, пытаясь что- то сказать. Так они выгоняли небольшое стадо на выпас. Пока шли до луга, Леха рассказывал  местные байки. Больше всего рассказов страшилок было связанно с болотом. Леха говорил, что с виду болото безобидное, но там очень много погибло живности сельчан: коровы, лошади. Бывает, корова увидит сочный кустик травы, потянется за ней и все, болото уже не отпустит, сожрет. Сева внимательно слушал Леху и с опаской смотрел в сторону болота.

Так неспешно катились дни. Приближался день отъезда Ирины и Севы домой. С каждым приближающимся днем Сева становился все мрачнее и мрачнее.

- Ну что ты?- успокаивала Ирина Севу,- на следующий год опять приедем.

Но Сева только хмурился и отворачивался. И вот наступил последний день пребывания их в деревне. Завтра они должны были уехать. Сева проснулся очень рано. Он лежал с открытыми глазами и с нетерпением ждал, когда же проснется Ирина, и они пойдут на конюшню. К тому же Леха обещал Севе, что он оденет на Филлипа уздечку и, Сева сам поведет его на выпас за повод. Наконец Ирина проснулась. Сладко потягиваясь, она с удивлением спросила:

- Сева, а ты давно проснулся?

Сева утвердительно кивнул и жестами показал, что он уже готов идти.

- Ну, нет, сначала умываться, завтракать, зарядку делать, а потом все остальное,- сказала решительно Ирина,- и возражения не принимаются.

Мальчик тяжело вздохнул и согласно кивнул. Он был согласен на все, лишь бы скорее попасть к Филлипу.

  Леха как обычно проводил время: лежал в стогу сена и тянул из бутылки мутную жидкость. Сева приветливо замахал руками, что бы Пастух увидел его.

- А Сева, пришел значит прощаться?

 Сева кивнул. Учуяв своего друга, Филлип приветливо заржал.

- Я вам его взнуздаю, и вы сами идите на луг, я еще тут побуду, ладно? – сказал Леха Ирине.

- Хорошо. А вечером сам его заберешь с луга или нам привести его?

- Да он дорогу домой знает, сам придет.

И Леха вручив в руку мальчика повод, слегка хлопнул по крупу Филлипа.

- Ну, идите.

Добравшись до луга, Ирина выбрала местечко рядом с кустами, что бы можно было спрятаться от солнца и привязать Филлипа. Близость болота ее не смущало. Они ведь не собирались идти туда, а вот трава тут была сочная и Филлип мог вволю наесться, да и кусты как то погуще.

 Постелив плед, Ирина пересадила Севу и стала доставать из корзинки заботливо приготовленную бабой Маней еду.

- Вот  какая невнимательная я,- в сердцах сказала Ирина,- молоко забыла. Ты посиди тут пока, а я быстренько сбегаю домой и вернусь. Ладно?

Сева утвердительно кивнул головой. Ирина чмокнула мальчика и побежала в деревню.

  От болота веяло сыростью. Оно лежало, как объевшееся чудовище, и как будто тяжело дышало и сопело. Порою казалось даже, что оно что-то жует впросонках; по крайней мере, ясно слышались звуки, как бы происходившие от чавканья. Камыш шевелился и дрожал. Жирные пятна плавали на воде. Сева с опаской посмотрел в сторону болота. Ему стало как то не по себе. Филлип спокойно жевал рядом траву, медленно передвигаясь от кустика к кустику. И вдруг, что- то чавкнуло и, Филлип словно провалился. Мальчик замер, а конь громко тревожно заржал и попытался выбраться из цепких лап болота. Но оно уже крепко держало свою добычу и не собиралось отпускать. Сева перевернулся на живот, и протягивал руки к Филлипу, который медленно погружался в трясину. Конь был старый и, сил у него не было, что бы самостоятельно выбраться. Жалобно и громко он звал на помощь, а Сева плача и размазывая слезы по щекам, ничем не мог помочь своему другу. Тут из-за кустов появилась Ирина. Она отсутствовала совсем не долго, а тут такое…

- Сева!- Ирина кинулась к мальчику.

Но он, оттолкнув её руку, показывал на бедного Филлипа. На поверхности виднелись уже только передние ноги и из больших лошадиных глаз текли слезы.

- Я сейчас, я за помощью,- и Ирина, что есть сил, побежала в деревню.

Забежав на конюшню, она стала трясти дремавшего Леху и кричать. Тот спросонья никак не мог взять в толк, что она от него хочет.

- Там Фиилип, там Сева, он тонет!!!

-Кто тонет? Сева?

- Да нет же! Скорее! Филлип в болоте!

Леха мгновенно протрезвел и вот они уже с Ириной мчались к болоту. Гнедая лошадка несла их как молния.

 Сева полз к своему другу. Превозмогая страх и боль, он, во что бы то ни стало, хотел спасти своего друга. Сухие губы шевелились, что-то шепча. Оставалось совсем чуть-чуть, только протянуть руку и схватить повод, и все. У Филлипа уже совсем не осталось сил бороться. На поверхности оставалась только голова. И тут, наконец, появился Леха с Ириной. Пастух оттащил  мальчика и, накинув на шею коню один конец приготовленной веревки, отполз и второй закрепил на гнедой лошадке.

- Ну, давай родимая, выручай!

Медленно, болото отпускало свою добычу. И вот, тяжело дыша, в липкой вонючей грязи, на сухом месте лежал Филлип. Сева стоял рядом с ним на коленях, обнимая его за шею, соленые слезы капали на коня. Сухие покусанные губы Севы шептали:

- Филлип, Филлип!

Ирина замерла.

- Сева! Ты разговариваешь! Ты стоишь на коленях! Ты пошел!

На мгновенье стало тихо. Казалось, вся природа замерла от значимости события.

 Домой Сева и Ирина возвращались без инвалидного кресла. Уезжая, Сева сказал Филлипу:

- Ты не волнуйся, я приеду на следующий год! Я обещаю.

 Так закончилась эта не обычная история. К мальчику Севе вернулась речь и способность ходить. Переживания и страх потерять верного друга, сотворили чудо.

  Что потом стало с мальчиком, не известно. Но точно известно, что  он вырос хорошим человеком. Люди способные сострадать, не могут быть плохими.