Собака на перроне.

   

Мне предстояла долгая утомительная поездка в поезде плацкартного вагона.

Плацкартный вагон. Это особый мир, а скорее всего, государство. У него свои правила, свой распорядок и, запахи…

Запахи, они, наверное, самое главное в вагоне. Особенно в летний период, когда стоит жара на улице, а в вагоне просто духовка. Как только попадаешь внутрь, тебя встречает волна спертого воздуха и этих разнообразных  ароматов. Здесь витает аппетитный аромат жареной курочки, пряный запах копченой колбасы, запах пота и дурно пахнущих носок, ну и самый главный запах, без чего не бывает плацкартного вагона: это конечно доширак! Этот запах перебивает все остальное. Кажется, что он пропитывает каждую клеточку твоего тела, и просто не возможно от него, куда - то спрятаться. Бывает, эту какофонию ароматов разбавляет шлейф дешевых и приторных духов, пронесшийся вслед проводницы из соседнего вагона, которая пролетела мимо, как видение. И эта атомная смесь доширака и духов, просто душит. Одно спасение от всего этого, остановки на станциях. Как приятно оказаться на свежем воздухе после душного вагона.

В поездке особо заниматься нечем. Пассажиры развлекают себя кто - чем может. Я предпочитаю спать или просто смотреть в окно, хотя пейзаж за окном скучный и однообразный. Правда и спать получается только первые сутки, а потом просто валяешься, переваливаясь с бока на бок и, наблюдаешь за пассажирами вагона. Хоть какое – то занятие. Молодежь развлекает себя просмотром фильмов на планшетах или телефонах. Им проще всего. Одно слово, молодежь. Изредка, не спеша, проплывает буфетчица из вагона ресторана, принося с собой запахи жареных пирожков, борща и чего - то еще, присущего только кухне. Вагон гудит, как растревоженный улей. Затихает все поздней ночью. Прохлада, которую так ждешь  с наступлением ночи, так и не приходит, и ты лежишь, обливаясь потом, и старательно пытаешься заснуть. Завидую тем людям, которые спят в любой ситуации и месте. Я так не могу. Наконец удается задремать, но надежды поспать, как правило, не оправдываются. Если в вагоне едет мамочка с ребенком, то вагон живет по расписанию ребенка. Он спит, вагон затихает, он не спит, ну соответственно и вагон не спит.

Первые сутки пролетели быстро. Станции за окном сменялись одна за другой. Вместе со станциями, менялся и пейзаж за окном. На смену корявым северным соснам, пришли стройные высокие тополя. Поезд продвигался уже по южным областям России. Наша проводница, женщина средних лет, маленькая и кругленькая, с рыжим хвостиком на затылке, быстро пробежавшись по вагону, объявила, что туалеты закрываются, т.к. мы подъезжаем к станции. Стоять будем долго. Народ оживился, мужики полезли за сигаретами, приготовившись отравить себя очередной порцией никотина.  Но мечтам курильщиков  не суждено было сбыться, на станции никого не выпустили, станция была техническая.

И вот поезд подполз к перрону. Лязгнув колесами, скрипнув тормозами, остановился. Приготовившись к долгой стоянке, я, скучая,  смотрела в окно. Перрон был почти пуст.  Редкие прохожие, возможно работники станции, проходили мимо окон вагона. Откуда - то из кустов вылезла собака неопределенной породы. Она была средних размеров, с куцым хвостиком и не длиной шерстью, когда – то белого окраса. Полустоячие уши делали ее морду очень милой. На шее красовался яркий, с бусинками ошейник. Отвисшие титьки говорили о том, что у нее есть щенки. Собака не торопясь прошла вдоль вагона, внимательно посматривая на окна. Потом деловито куда – то побежала. Через некоторое время она вернулась вновь, неся в зубах пакетик, с какой – то едой. Аккуратно положив свою ношу в сторонке, собака подошла поближе к нашему вагону и уставилась на проводницу, стоявшую в открытых дверях вагона. Мое купе было рядом с входом в вагон, и, я слышала, как проводница разговаривала с собакой, присюсюкивала, будто общалась с маленьким ребенком. Потом она торопливо и, что – то бормоча себе  под нос, зашла в купе проводников и тут же вышла, неся в руках небольшой кулек с едой. Мне стало интересно, да и открытая дверь вагона манила к себе свежестью. Проводница с умилением смотрела, как собака аккуратно беря зубами кусочки колбасы, не спеша поедала их. Увидя меня, она немного подвинулась в сторону, чтоб я могла встать рядом.

- Мы ее Бусей зовем, от Бусинки. По ошейнику. Там бусины такие красивые  – проговорила она.

- А Вы что, знаете ее? – спросила я.

- Да ее все проходящие поезда знают – горестно вздохнула проводница - Лет 5 уже тут живет, и в руки никому не дается. Грустная история получилась.

И она мне рассказала историю Буси.

«Лет пять тому назад, в поезде, следовавшем на юг, ехала женщина, лет 50 может, может меньше. Вот с ней ехала эта собака. Добрая такая женщина, и собака под стать ей. Всем приветливо махала своим куцым хвостиком и лапу давала. На остановках они выходили подышать свежим воздухом и немного пройтись.»

- Простите, а Вы откуда знаете подробности? - спросила я.

- Так как же, это ж в моем вагоне все случилась – искренне удивилась она, как будто это был всем известный факт. И продолжала рассказ:

« Так вот, ехали они с Урала, станцию, где они сели, уже и не помню. Хозяйка собаки рассказывала, что это все, что осталось от ее семьи. Собака когда – то сыну принадлежала, а он ее взял в приюте. Сын, вместе со всей своей семьей: женой, дочкой и ее мужем, разбились на машине. В тот день собака прямо как взбесилась. Рвалась со двора, выла, лаяла и, просто вела себя ужасно, а потом вдруг легла около дверей, закрыла глаза и затихла. Через какое – то время ей сообщили о трагедии. Теперь она с ней не расстается ни на секунду»

Проводница замолчала и, на секунду задумалась.

- Ну, что же дальше было? – с нетерпением , тронув ее за плечо, спросила я.

- Да что было, приступ сердечный у нее случился, вот прямо на этой станции. Ну ее сняли с поезда вместе с собакой. Мы дальше поехали, а вот что с женщиной стало, не знаю, умерла, наверное. Собака то вон бегает. Хозяйка бы ее не оставила просто так.

Тут поезд дернулся, проводница, выглянув, сказала:

- Ну, поехали – и закрыла двери вагона.

Я смотрела на собаку. Та посидела еще немного, потом взяла в зубы свою добычу, последний раз бросив грустный взгляд в сторону уходящего поезда, нырнула в кусты. Постояв еще немного в тамбуре вагона, я пошла в свое купе. Долго еще у меня стоял образ собаки перед глазами, запомнились ее глаза, полные надежды и тоски. Я не знаю, что стало с этой собакой. Назад я ехала по другой ветке и уже другим поездом. Но теперь, когда проезжаю эту станцию, всегда ищу глазами на перроне белую собаку с красивым ошейником с бусинками, вдруг она еще здесь. Заранее готовлю гостинец. Но пока я ее больше не встречала.